Постановление Конституционного Суда № 24-п/25 от 29 мая 2025 года о соответствии части первой статьи 151 и статьи 1112 Гражданского кодекса РФ Конституции Российской Федерации.

Конституционный суд рассмотрел жалобу А.Г. Байгускаровой и М.Г. Мухаметчина, в которой заявители оспаривают конституционность вышеуказанных норм. По их мнению они не соответствуют статьям 21 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 52 и 56 (часть 3) Конституции РФ.

Обстоятельства дела: 

Заявители были признаны потерпевшими по уголовному делу об убийстве с особой жестокостью их матери, а также об умышленном уничтожении и повреждении имущества. Обвиняемый вину признал, однако до суда не дожил: скончался в СИЗО. Дело и уголовное преследование было прекращено в связи со смертью обвиняемого (с согласия его брата) в соответствии с п. 4 ч.1 ст. 24 УПК РФ.

Тогда заявители обратились в суд к наследникам обвиняемого с иском о взыскании компенсации морального вреда. Суд первой инстанции удовлетворил иск частично и постановил взыскать с наследника, вступившего в наследство, выплатить по 500 000 руб. заявителям. Суд исходил из того, что в случае смерти причинителя морального вреда, не возместившего этот вред при жизни, его обязанность по выплате денежной компенсации морального вреда переходит к его наследникам в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества.

Однако, апелляция указанное решение отменила и вынесла новое, где отказала в иске полностью. В подтверждение позиции апелляция указала, что наследники обвиняемого не являются лицами, причинившими моральный вред, а обязанность умершего по выплате заявителям денежной компенсации морального вреда при его жизни установлена не была. С указанной позицией согласилась и кассационная инстанция.

Тогда заявители обратились в Конституционный Суд, полагая, что ч.1 ст. 151 и с 1112 ГК РФ не соответствуют Конституции РФ в той части, в которой  они служат основанием для отказа во взыскании компенсации морального вреда, причиненного смертью близкого родственника, с наследников лица, совершившего преступление против жизни и здоровья, в силу одного лишь факта смерти этого лица до вынесения судебного акта, возлагающего на него обязанность компенсировать моральный вред.

Позиция Конституционного Суда.

Конституция РФ гарантирует права потерпевших, но вместе с тем не определяет, в какой именно процедуре должен обеспечиваться доступ таких лиц к правосудию, а возлагает решение этого вопроса на законодателя. При этом конституционно важно, чтобы доступ потерпевшего к правосудию был реальным, а используемые правовые механизмы были направлены на максимально возможное возмещение причиненного ему вреда и обеспечивали ему эффективное восстановление в правах.

Основным средством судебной защиты прав лиц, потерпевших от преступления, является предъявленный в уголовном деле гражданский иск о возмещении вреда, причиненного преступлением. Производство по такому иску ведется по уголовно-процессуальным правилам, которые создают для

потерпевшего повышенный уровень гарантий защиты его прав.

Вместе с тем потерпевший вправе предъявить иск к лицу, обязанному возместить вред, причиненный преступлением, и в порядке гражданского судопроизводства (пункт 1 части первой статьи 22 ГПК Российской Федерации). Право на предъявление иска в порядке гражданского судопроизводства

сохраняется за потерпевшим и в случае прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, включая смерть подозреваемого или обвиняемого (пункт 4 части первой статьи 24 УПК Российской Федерации).

Конституционный Суд дополнительно указывает, что сам факт прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, в том числе в случае смерти обвиняемого, не снимает с него подозрение или обвинение. Более того, констатируется совершение преступления конкретным лицом, в отношении которого прекращено уголовное дело.

Прекращение производства по уголовному делу по нереабилитирующим основаниям, в том числе в связи со смертью подозреваемого или обвиняемого, не прекращает гражданско-правового деликтного обязательства возместить причиненный преступлением моральный вред. Это означает, что сохраняются материально-правовые (гражданско-правовые) предпосылки для предъявления требований потерпевших к наследникам умершего, к которым переходит его имущество в порядке универсального правопреемства (статья 1110 ГК Российской Федерации). Поскольку наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно (пункт 1 статьи 1175 ГК Российской Федерации), они являются и лицами, несущими по закону имущественную ответственность за действия умершего подозреваемого или обвиняемого в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества.

Таким образом, принимая наследство, наследники в том числе принимают на себя обязательство компенсировать вред, причиненный преступлением, совершенным наследодателем. Размер компенсации определяется пределом стоимости перешедшего к ним наследственного имущества. 

Исходя из буквального содержания норм статей 151 и 1112 ГК Российской Федерации обязанность компенсировать моральный вред переходит к наследникам в порядке универсального правопреемства в качестве одного из денежных обязательств.

Однако, это не означает отсутствие права наследников возможности заявлять ходатайства,

представлять доказательства в подтверждение обстоятельств, влияющих на обязанность и размер компенсации морального вреда (степень вины причинителя вреда, его последующее поведение, имущественное положение и др.), а также заявлять любые возражения, которые мог бы заявить причинитель вреда относительно оснований возникновения и условий обязательства по компенсации морального вреда, если бы соответствующее требование потерпевших рассматривалось судом до смерти причинителя вреда. Кроме этого, наследники вправе настаивать на продолжении расследования или рассмотрения уголовного дела в целях потенциальной реабилитации наследодателя и отказа от обязанности компенсировать моральный вред потерпевшим.

Таким образом, взаимосвязанные положения ч. 1 ст. 151, ч.1 и ч.2  ст. 1112 ГК РФ  по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не препятствуют включению в состав наследства лица, совершившего преступление (подозреваемого или обвиняемого, уголовное преследование которого прекращено по нереабилитирующим основаниям), и возложению на его наследников обязанности компенсировать моральный вред потерпевшему от этого преступления в пределах стоимости наследственного имущества вне зависимости от наличия на момент смерти причинителя вреда вступившего в силу судебного акта, обязывающего его выплатить соответствующую компенсацию.

Иной подход снижал бы уровень конституционно-правовой защищенности потерпевших от преступлений, а также создал бы препятствия для применения гарантий прав потерпевших, что уже бы противоречило Конституции РФ.

Постановление Конституционного суда.

Конституционный Суд постановил, что оспариваемые нормы соответствуют Конституции РФ, а также выявил общеобязательный конституционно-правовой смысл указанных норм, в соответствии с которым, взаимосвязь этих норм позволяет судам возлагать на наследников лица, совершившего преступление, уголовное преследование которого прекращено в связи с его смертью, обязанности выплатить компенсацию морального вреда потерпевшим. 

Конституционный Суд также постановил пересмотреть судебные решения заявителей в части несоответствия применения оспариваемых норм конституционно-правовому смыслу, выявленному в Постановлении.